Из книги "Тайны китайского секса",

Чарльз Хьюмана, Ван У. Москва, "Вагриус", 1999 г.

Наиболее отчетливым свидетельством неизменности верований и обычаев китайцев в области сексуальных отношений на протяжении почти пяти тысяч лет является единодушие сочинений, написанных мудрецами и учеными за этот долгий период. Иллюстрацией справедливости такого утверждения могут служить три подобные личности: Ли Юй, романист и драматург XVII века, досточтимый Дун Сюаньцаы, медицинский авторитет VII века н. э., и "Желтый Император", Хуанди (2697-2598 гг. до н.э.), которого считают отцом китайской цивилизации и автором "Нэйцзин Сюйвэнь", древнейшего из дошедших до нас трактатов о сексе. Все они считали - и это мнение в равной мере принимали и конфуцианство и даосизм, - что половое сношение возвышает человека над тем скромным положением, которое он занимает на земле, что в момент достижения Гармонии (оргазма) ян и инь вступают в еще более широкий союз с Космосом и что для того, чтобы как можно чаще пребывать в этом блаженном состоянии, он должен как можно лучше изучить технику любви.

Может показаться, что в этих очевидных истинах нет ничего особенно примечательного, однако китайцы не просто приняли их, а сделали их частью своего жизненного уклада подобно тому, как в других обществах распространялась религия или культовая система. О важности и широком признании такого шага можно судить по тому факту, что пособия по сексу и сочинения на эту тему считались заслуживающими упоминания в официальных хрониках династий. В число таких работ, среди которых могли оказаться лишь самые выдающиеся, вошли такие справочники, как "Тан Бань Гэн Инь-дао" ("Интимные советы Бань Гэна, императора династии Тан"), "Яо, Шунь инь-дао" ("Альковные книги императоров Яо и Шуня"), "Сюанъ Нюйцзин" ("Советы мудрой девы") и "Цянь Цзинъ Фан" ("Драгоценные рецепты"). Хотя в Китае существовало множество вер и религий, китайцы считали теорию и практику секса столь же существенной частью своих национальных культурных традиций, как календарь, иероглифы и система фамилий.

На протяжении своей долгой истории китайцы находились под влиянием двух идейных течений - конфуцианства и даосизма, однако благодаря гибкости характера народа и общества удалось без особых проблем примирить и принять оба эти учения. Конфуций и его практическая и классическая философия были эффективным инструментом управления страной, организации общества и утверждения патриархального уклада семейной жизни. Даосизм, с другой стороны, был выражением глубоко укоренившегося языческого романтизма китайцев, их протеста против необходимости быть исполнительными, их добродушного цинизма в отношении представления о том, что человек властвует над землей и может заставить природу подчиниться своим замыслам. Однако независимо от того, занимали ли господствующее положение суровые моральные принципы конфуцианства или беззаботные настроения даосизма, единственным различием в их подходе к сексу была точка зрения на степень его важности. Является ли он самой значительной частью существования, или же более важна умственная и духовная сфера? Китайцы разрешили это противоречие с характерными для них простотой и мудростью: голова может следовать одному учению, а сердце - другому.

В сочинениях трех упомянутых выше выдающихся предков современных китайцев, от одного из которых - Желтого Императора, жившего за две тысячи лет до появления на свет Конфуция и даосизма, - их отделяют четыре с половиной тысячелетия, наблюдается поразительная последовательность в подходе к сексуальным отношениям. Это проявляется в принятии ими древнего учения о инь и ян, Гармонии и космических свойствах Жизненного Субстрата и в признании необходимости соблюдать определенную умеренность, предаваясь любовным утехам. Речь, однако, шла об умеренности в условиях не моногамии, а многоженства, и даже строгий конфуцианец, которому то и дело требовалось подпитывать инь-сущность своих жен и наложниц, обнаруживал, что его супружеские обязанности занимают немалую часть большинства дней и ночей.

Отец китайской цивилизации, Желтый Император, или Хуанди, считается автором древнейших описаний, а возможно, и основоположником традиционных обычаев и верований в области секса. Его работа "Нэйцзин Сюйвэнь" написанная на бамбуке и черепаховых панцирях и представляющая собой часть более обширного труда по медицине и философии, является древнейшим из дошед ших до нас трактатов на данную тему. Сам Желтый Император следующим образом объяснял свою озабоченность проблемами секса: "Чтобы понять голову, получше изучи хвост". Его трактат написан в форме вопросов и ответов: Желтый Император желает получить мудрый совет у своего всеведущего первого министра. Следующая цитата дает представление о том, как протекала их беседа.

"Желтый Император: Сегодня наши мужчины слабеют уже в пятьдесят лет, тогда как в прежние времена они достигали вдвое большего возраста, причем их источник Жизненного Субстрата не иссякал до самого конца их дней. Не значит ли это, что мы, сами того не зная, нарушаем законы Природы?

Первый министр: В прежние времена люди жили по принципам инь и ян и знали Гармонию, ибо были двумя половинами целого. Инь была теневой стороной холма, ян - его солнечной стороной, и при наслаждении этой целостностью они не испытывали ни беспокойства, ни неудовлетворенности. Сегодня люди опьяняют себя вином, пресыщаются едой, не желают работать и в то же время постоянно предаются утехам Облаков и Дождя. Но это лишь усиливает их неудовлетворенность, ибо по мере того, как аппетит их растет, удовлетворять его становится все труднее, а поскольку люди перестали подниматься по утрам и вечером отходить ко сну в часы, предписанные законами Природы, тела их истощаются к пятидесяти годам.

Желтый Император: Ты хорошо изложил суть проблемы. Давай теперь перейдем к поиску ее решения через понимание телесной природы инь и ян. Как бы ты определил различные возрастные этапы жизни человека?

Первый министр: Обратимся сперва к инь. К семи годам у нее сменяются зубы, отрастают довольно длинные волосы, и появляется влага во влагалище. В возрасте вдвое большем у нее появляются месячные, и она таким образом становится способной к деторождению. Если пульс ее Великого Пути во время сношения становится сильным, дети ее будут здоровыми. В возрасте трижды семь лет тело ее полностью созревает, члены его наполняются энергией, волосы ее достигают полной длины, и появляются последние из ее зубов. В возрасте четырежды семь лет мышцы ее сильны, кости крепки, она с легкостью рожает детей, а ее Солнечная Долина, как никогда, полна света. Когда ей пятью семь лет, биение пульса ее Великого Пути уже не столь сильно, лицо ее начинает покрываться морщинами, а волосы терять свой блеск. В возрасте шестью семь лет пульс в Трех областях (грудь, живот и влагалище) ослабевает, лицо полностью покрывается морщинами, а волосы начинают седеть. Когда же ей исполняется семью семь лет, месячные прекращаются, пульс в сосуде уже не появляется, и ян не встречает радостного приема у Нефритовых Ворот.

Желтый Император: Обратимся теперь к ян.

Первый министр: Что касается ян, у мальчика в восемь лет начинают сменяться зубы, волосы становятся гуще, а яички выделяют первую каплю жидкого жемчуга. В возрасте дважды восемь лет истечения ян становятся обильными и говорят о возмужании. Он готов соединиться с инь в достижении Мира и Гармонии. В возрасте трижды восемь лет мускулы его тверды, кости крепки, истечения из его яичек сильны и часты, и прорастают его последние зубы. В возрасте четырежды восемь лет ян достигает вершины мужской зрелости; плоть его крепка, и в нем. постоянно пылает огонь. В возрасте пятью восемь лет яички вырабатывают меньше семени, волосы начинают выпадать, а зубы - портиться. Когда ему исполняется шестью восемь лет, силы ян намного уменьшаются, на лице его появляются морщины, а в волосах - седина. Когда же он достигает возраста семью восемь лет, он перестает быть источником Жизненной Субстанции, болезни набрасываются па него подобно рою пчел, силы его подходят к концу, а его "пять внутренних органов пересыхают".

Вслед за этим беспощадным описанием жизни, которая, кажется, пролетает в один миг, первый министр называет "Пять Вкусов Пяти Органов": кислый, сладкий, соленый, горький и острый. "Если кислый вкус преобладает над всеми остальными, уменьшается количество детородных соков; преобладание сладкого вкуса над всеми прочими угнетает ум и снижает его восприимчивость к удовольствию. При преобладании горького вкуса твердеет желудок и пересыхает селезенка; когда же над всеми остальными преобладает острый вкус, искривляется лицо, а у инь резко усиливается запах женских выделении. Постоянно поддерживайте Гармонию Пяти Вкусов".

Это стремление познать тайны Природы и использовать полученные знания для того, чтобы как можно полнее наслаждаться сексуальными отношениями, представляет собой хороший пример того, как строгая конфуцианская сторона личности китайца сочеталась в нем с даосским язычеством. После того как голова усвоила практические аспекты дела, сердце могло, максимально предаваться удовлетворению естественных желаний. И, как явствует из сочинений досточтимого Дун Сюаньцзы, через два тысячелетия после Желтого Императора это понимание противоположных сторон человеческой природы и необходимости примирить их друг с другом стало частью традиционной китайской мудрости.

Существенным шагом по сравнению с древними сочинениями о сексе стало появление в трудах таких ученых эпохи Тан, как досточтимый Дун, подробного раздела по технике секса, обычно получавшего заглавие "Альковное искусство". Многие работы, излагающие советы и наставления легендарного Желтого Императора по технике секса, были в действительности делом рук даосских и буддийских монахов.

Китаевед Анри Масперо, автор книги "Древний Китай", полагает, что за именем досточтимого Дуна скрывался Ли Дунсюань, глава Департамента медицины в китайской столице в VII в. н. э. Его работа "Альковное искусство" состояла из шестнадцати разделов. О важности ее говорит тот факт, что в начале нынешнего века ей дал новую жизнь Е Дэхуэй (1864-1927) в своей энциклопедии секса "Шуанмэй цзинанъ цунгиу". Во вступительной части своей работы досточтимый Дун писал:

"По моему убеждению, все сущее под Небесами чудесно; чудеснее же всего - Человек. Он отличается от всех и вся неповторимой природой своего сексуального влечения и местом, которое оно занимает в гармонии инь и ян и, следовательно, Неба и Земли. Если человек следует законам Природы и понимает их, он будет бесконечно долго оставаться источником Жизненного Субстрата и продлевать свою жизнь и будет знать удовлетворение до конца своих дней. Если же человек презирает законы Природы и пренебрегает Истинами, его Жизненный Субстрат истощится задолго до конца его дней, и жизнь его будет короткой и печальной.

Правила и способы Темной Девы, той, что давала советы о сексе и женщинах Желтому Императору, являются частью нашего культурного наследия, однако они едва ли охватывают все стороны предмета, и поэтому я подумал, что должен сделать свой собственный скромный вклад в эту существенную сторону жизни. Моя цель - добавить ряд дополнительных подробностей, восполнить пробелы и сделать эту книгу классическим справочником для тех, кто стремится достичь наибольшего удовлетворения своих сексуальных потребностей".

Ниже читателю будут предложены более подробные цитаты из этого труда. Приведенная же здесь цитате наглядно иллюстрирует преемственность знаний китайцев о сексе. Не менее очевидно свидетельствуют об этом романы и пьесы Ли Юя (XVII в. н.э.), писателя, который по своей разносторонности вполне выдерживает сравнение с Шекспиром и который, будучи автором множества эротических и порнографических сочинений, едва ли может считаться приверженцем классических традиций. Во введении к одному из своих романов он писал:

"На протяжении кратковременного пребывания человека между Небом и Землей его терзают лишения и невзгоды, гнетут обязанности и преследует необходимость работать. Для остальных животных все это не является условием жизни, и они вполне довольны тем, что все заботы берет на себя Природа, а в мире все происходит само по себе. Тяжкую долю человека, однако, скрашивают те краткие мгновения, когда он вновь становится животным, то есть моменты половых сношений. Те, кто не желает признавать эту простейшую истину, пусть сравнят жизнь монахов и евнухов. По продолжительности жизни монах ничем не отличается от обычных людей, потому что, хотя он и лишен нормальной семейной жизни, он находит некоторое удовлетворение среди послушников и монашенок. Он может проводить большую часть своих дней в келье, но ведь там обычно находится достаточно места для двоих. Евнух же, с другой стороны, не способен ни проникнуть в Нефритовые Ворота женщины, ни Сотворить Огонь Позади Горы. Когда пуритане заявляют, что полное воздержание позволяет человеку дожить до глубокой старости, вспомните об этих мужчинах без мужских принадлежностей. Если все дело в воздержании, они должны были бы доживать до ста лет. А каковы факты? Лица евнухов покрываются морщинами в тридцать лет, волосы их седеют, а спины становятся сутулыми, когда они еще сравнительно молоды. А видел ли кто-нибудь, проходя по кладбищу, надгробную плиту на могиле евнуха, прожившего причитающиеся ему сто лет?"

Даосские монахи и мудрецы были в числе наиболее плодовитых авторов сочинений по вопросам секса, и объясняли они это тем, что, если акт соединения инь и ян представляет собой чудесный момент, когда они выходят за пределы своего жалкого земного существования и какое-то мгновение наслаждаются слиянием с Космосом, он несомненно является делом священным. Даосы же изобрели и многие из пышных наименований и терминов, используемых для обозначения полового акта, половых органов и прочих связанных с ними вещей. Приведенный ниже небольшой перечень таких наименований наглядно иллюстрирует роль поэтического воображения в их появлении на свет.

Половое сношение:

Юньюй - Облака и Дождь

Фанши - Восторги Ложа

Ушань - Гора У

Оуюй - Туман и Дождь

Мужской половой орган:

Наньцзин - Мужской Стебель (или Корень)

Юйцзин - Нефритовый Стебель (или Ствол)

Янфэн - Мужской Пик

Гуйдоу - Черепашья Голова

Иньнан - Потайной Мешочек (яички)

Женский половой орган:

Юймэнь - Нефритовые Ворота

Цюнмэнь - Коралловые Ворота

Юйдай - Нефритовый Павильон

Нюйииь - Тайная Женственность

Шэнътянъ - Волшебное Поле

Цзешаньчжу - Жемчужина на Нефритовой Ступени(клитор)

Гуйтай - Драгоценная Терраса (клитор)

Виюн - Экзаменационный Зал (влагалище, где экзамен "сдают" или "заваливают")

Цзиньгоу - Золотая Ложбина (между губами)

...Ниже приводится отрывок из "Цзюэхоу-чэнь" - одного из эротических романов Ли Юя, где персонаж по имени госпожа Верное Сердце обнаруживает черты даосского характера, скрытые под личиной скромной и формально почтительной "идеальной женщины" из трактата "Нюйцзе":

"Вскоре после того, как госпожа Верное Сердце вышла замуж, ее отец, будучи не в силах более терпеть вздорные выходки ее молодого мужа, выгнал этого невыносимого любителя ссор из дома. В глазах Верного Сердца, однако, ее сварливый муж имел определенные достоинства, искупавшие его недостатки, но едва ли очевидные для ее отца: будучи послушной дочерью, она ни словом о них не обмолвилась. Проведя пять ночей в одиночестве, она никак не могла понять, почему она по нескольку часов без сна металась в постели, и наконец ее осенило: она была подобна заядлому пьянице или курильщику, которого внезапно лишили привычного удовольствия, без которого тот не может обойтись.

Ведь госпожа Верное Сердце была теперь замужней женщиной. В конце концов после полугода разлуки с мужем состояние ее стало невыносимым. Воспоминания же о нескольких неделях, проведенных ею с мужем и пролетевших столь быстро, что ей уже почти не верилось в то, что все это с нею в самом деле было, лишь еще более разжигали ее воображение. Муж, который не проводит ночи со своей женой, ничуть не лучше мертвого мужа, и она теперь именно так и считала. Поэтому в качестве первого развлечения после нескольких недель одиночества она отыскала его коллекцию эротических картинок и альбомов по альковному искусству и стала часами изучать их. Однако вместо того чтобы утешить ее, они лишь еще сильнее распаляли в ней желание.

Тогда она попыталась отвлечься, занявшись чтением книг своего детства - возвышающих дух и просвещающих ум сочинений, таких, как "Ленюй чжуань" ("Рассказы о благородных и знаменитых героинях") или "Нюйсяоцзин" ("Молодой женщине о почтительности к старшим"). Вскоре, однако, они уступили место порнографическим книгам, которые ей в постели читал муж перед тем и после того, как они предавались радостям Облаков и Дождя. В то время они вызывали у нее отвращение, но теперь она относилась к ним совершенно иначе. Она просто не могла оторваться от них. Ее любимыми книгами стали "Цибо цзычжуань" ("Рассказы о женщинах, помешанных на сексе"), "Сюта еши" ("Воспоминания расшитого ложа") и "Изюйи чуньчжуань" ("Жизнь повесы"). В этих книгах также были иллюстрации, причем такие, которые не только возбуждали ее чувственность, но и заставляли ее сравнивать снаряжение их героев с принадлежностями ее дорогого отсутствующего мужа.

Она вновь и вновь принималась изучать наглядные изображения мужских орудий, читать об их размерах и следить за каждым выпадом, который они делали во время нескончаемых постельных баталий. Во всех этих описаниях они неизменно имели "невероятную длину" и были "крупнее морского огурца" и "слишком толстыми, чтобы их могли обхватить дамские пальчики". Будучи в возбужденном состоянии, они по твердости не уступали железному столбу и были способны выдержать вес бушеля (Около 60 фунтов) пшеницы и сделать не менее тысячи толчков без единой передышки.

Вначале госпожа Верное Сердце решила, что все это было преувеличением, необходимым исключительно для занимательности повествования. Однако, когда недели безысходности состояния превратились в месяцы, она стала готова поверить каждому прочитанному ею слову. Вот так она начала сравнивать мужские достоинства своего супруга со снаряжением великого принца Вана и главаря разбойников Тигродракона Цзяна. Насколько она помнила, ствол ее возлюбленного был длиной примерно в четыре дюйма и толщиной в два пальца, и ему удавалось сделать не более двухсот толчков прежде, чем он достигал Великого Предела. Чему же она должна была верить?

Ее ответ на этот вопрос был не таким уж нелепым. Если в мире живут миллионы мужчин, а она знает лишь одного, разве она может сравниться в знании подобных вещей с авторами таких книг? Ведь, может быть, способность мужского орудия выдерживать такую тяжесть, как бушель пшеницы, и совершать по тысяче толчков без передышки, имея при этом длину по крайней мере вдвое больше того, чем располагает ее муж, - действительно в порядке вещей. И есть лишь один способ выяснить, так ли это: расширить свой собственный опыт в этом отношении. Несомненно, отсутствующий муж - все равно что мертвый муж, в особенности, если учесть, что ее отец не проявлял никакого желания смягчиться и позволить ему вернуться в семью. Что же делать молодой женщине в такой ситуации? Развеять атмосферу одиночества и отчаяния, воцарившуюся в ее спальне, могло лишь одно, и даже хотя ее муж едва ли мог сравниться своими достоинствами с главарем разбойников Тигродраконом Цзяном, здесь его определенно ждал бы самый горячий прием, будь у него возможность снова оказаться дома. Однако было ясно, что о его возвращении в семью не могло быть и речи".

Схематический символ инь и ян представляет собой круг, разделенный кривой линией на две равные части - темную, или женскую, половину и светлую, или мужскую. Изучение жизни китайцев и их сексуальных обычаев, однако, позволяет предположить, что сюда можно включить такие составные части всей совокупности сексуального опыта китайцев как древние теории и верования, которые влияли на отношения между инь и ян вплоть до новейшего времени, а также существенный вклад альковного искусства, которое, упрощая слова Сюй Тайшаня, писателя эпохи Суй, должно было "помогать мужчинам и женщинам делать это хорошо и часто".

Таким образом, составная часть взаимоотношений, о которой необходимо упомянуть в кратком обзоре, приходится на долю такого важного элемента, как знания и эрудиция. Мистическое значение, придававшееся половым органам и половому акту, также повлияло на серьезность, с которой китайцы подходили к искусству и технике любви. Ведь и красивейший кусок необработанного нефрита для любого человека, кроме искусного мастера, так и останется обыкновенным камнем, и здесь не помогут даже самые подходящие инструменты, если человек не знает, как ими пользоваться. Поэтому изучение альковного искусства не просто давало человеку возможность получать большее наслаждение; оно было для него долгом, имевшим чуть ли не религиозную значимость по отношению к его культурному наследию.

В этом конфуцианцы также сходились с даосами. Инь и ян должны стремиться к Гармонии, питать друг друга своими Жизненными Субстратами, понимать космическую природу полового акта и, в совершенстве овладевая его техникой, становиться достойными его. Однако, как и во всем остальном, эти две соперничающие религии подходили к альковному искусству с разных позиций и говорили о нем разным языком. Для конфуцианцев оно было отчасти ритуалом, отчасти дисциплиной, подчиненной правилам и предписаниям, сформулированным их Учителем. Даосы же видели в нем романтический, радостный, потрясающий момент возврата к животной невинности утраченной людьми природной свободы.

Книга "Альковное искусство" досточтимого Дун Сюаньцзы являет собой пример по-конфуциански сухого изложения наставлений по сексу. Однако по своему глубинному содержанию и духу это, в сущности, вполне даосское сочинение. "Эта книга переживет десять тысяч поколений, потому что она в равной мере касается людей как высокого, так и низкого положения, как императоров, так и простолюдинов, - утверждал досточтимый Дун. - Все мужчины должны знать разнообразные способы интимного общения с женщинами: лежа или сидя наверху, сзади или спереди, или на боку и проникая на всю глубину или только едва. Они должны знать Принципы Сексуальной Гармонии и Учение о Пяти Путях и сознавать, что от этого зависит, будут ли они счастливо жить или жалко прозябать".

На протяжении всего этого трактата элементы двух главных религий смешиваются и дополняют друг друга. Конфуцианец мог связать его с понятием "золотой середины", справиться в нем перед тем, как призвать к себе одну из своих жен или наложниц, и найти в нем ритуалистические аспекты, совместимые с жизненными принципами, изложенными в книге "Записки о церемониях". В этом классическом конфуцианском труде Утверждалось: "Эти верования в огромной мере зависят от ясного понимания роли мужчины и женщины. Дом должен быть разделен на две половины - внутреннюю и внешнюю. Мужчины должны жить во внешней части дома, а женщины - во вну тренней, и все входы на женскую половину должны охраняться евнухами. Мужчины не должны мыться вместе с женщинами, и жена не должна пользоваться вешалкой мужа и держать свои вещи в тех же сундуках, что и муж". Целью такой строгости, однако, была охрана семейной жизни, которая являлась одной из основ конфуцианской веры, и при старательном следовании наставлениям досточтимого Дуна в отношениях с женской половиной семьи в спальне вполне могла царить даосская сексуальная свобода.

Ниже приводится выдержка из учения досточтимого Дуна:

"В сражении между инь и ян Гармония достигается в том случае, когда мужчина вдвое старше женщины. Когда же женщина вдвое старше мужчины, он будет страдать во время совокупления. Ниже следует перечень наиболее благоприятных условий для сношения.

Весной голова должна быть обращена на восток, летом - на юг, осенью - на запад, зимой - на север.

Нечетные даты, особенно по утрам, благоприятны. Четные даты, в особенности в дневное время, могут оказаться вредоносными.

Совершать проникновение рекомендуется следующим образом:

1. Опуститесь на Нефритовый Порог, а затем начинайте совершать пилящее движение, как бы открывая раковину, чтобы достать жемчужину.
2. Направленным вверх выпадом проложите дорогу в Золотую Долину, как бы раскалывая скалу, чтобы добраться до спрятанного в ней драгоценного камня.
3. Используйте Пик ян как пестик, которым толкут в ступе.
4. Совершайте движения Пиком ян медленно и размеренно, как бы совершенствуя одну из Пяти Стихий.
5. Рассматривайте Мужской Ствол как плуг, который осенью вспахивает и переворачивает почву, и продвигайтесь через Драгоценное Поле к Дальней Долине.
6. Когда инь достаточно распалится, тела должны сталкиваться подобно огромным скалам, которые вдребезги разбиваются друг о друга, смешиваясь и погребая друг друга под своими обломками.

Совершать движения после проникновения рекомендуется следующим образом:

1. Раскачивайте Нефритовый Корень влево и вправо подобно тому, как атакующий воин скачет сквозь ряды неприятеля.
2. Уподобьте его коню, перескакивающему через ручей: сначала вверх, потом вниз и затем снова вверх.
3. Плывите и тоните в едином движении подобно утке, плывущей по покрытому рябью озеру.
4. Двигайте им как двигает клювом воробей, склевывая зернышки риса: то глубоко, то мелко.
5. Погрузите его, как погружается в море камень - до самого дна.
6. Сделайте медленное движение подобно змее, заползающей в нору, чтобы погрузиться в спячку.
7. Сделайте быстрое движение подобно испуганной крысе, убегающей в нору, чтобы спрятаться от погони.
8. Уподобьте его орлу, парящему в небе и затем камнем бросающемуся вниз на кролика.
9. Уподобьте его большому парусу, который то наполняется ветром и быстро двигает лодку, то замирает в ожидании следующего порыва.

После того как повлажневшая Алая Дверь впустит Нефритовый Ствол, первичная мужская влага дополнит собою ту, что присутствует в верхних участках Дальнего Поля. Это поможет ян отклоняться влево и вправо, совершать круговые движения и наносить атаки как на большую, так и на малую глубину. На крики инь с мольбой о пощаде не следует обращать внимания. Время от времени следует делать перерывы и обтирать куском ткани и его, и ее органы, и, если он немедленно вернется в Верхнюю Обитель, он познает радость огромного валуна, скатившегося в реку и перегородившего ее русло. После двадцати одного такого соединения желание будет удовлетворено и наступит Гармония".

Советы досточтимого Дун Сюаньцзы предписывали мужчинам сдерживать извержение семени цзин до тех пор, пока женщина не приблизится к моменту превращения Облаков в Ливень. Если женщина опережает мужчину, ему следует перейти к неглубоким толчкам или легким движениям, какими перебирают струны лютни. Если же мужчина опережает женщину, ему следует провести языком по поверхности своего рта, подышать через раздутые ноздри, поднять голову и напрячь плечи. Овладев такими приемами, он может быть уверен, что его Облака не прольются Дождем более двух-трех раз на протяжении десятка любовных поединков.

Встревоженным чем-нибудь мужчинам Дун рекомендовал быстрое проникновение, которое в подобных случаях имеет определенные преимущества. "Таким образом мужчина разом избавляется от Ста Тревог, а не забывает о них постепенно". Он при этом должен немедленно достичь Верхней Обители, поворачивая по пути туда направо и налево и быстро меняя виды движений, чтобы тем самым привести женщину в замешательство и заставить ее потерять ощущение собственного существа, в то время как сам он остается хозяином положения. Быть хозяином положения во время акта любви, однако, недостаточно. Отступать следует после того, как прольется Ливень, но прежде, чем Мужской Пик сникнет. "Уход с поля битвы в жалком, поникшем состоянии говорит о том, что дух инь одержал победу над духом ян".

Подобные советы по альковному искусству содержались не только в серьезных трактатах. Когда они появлялись в романах, что было вполне обычным и позволительным делом, они излагались в гораздо менее сухой манере. Разумеется, и в этом случае свидетельствовалось традиционное для китайцев уважение к учителям и мудрым людям, однако при условии, что вымышленные персонажи должным образом исполняли свои роли, подробности их красочного сексуального поведения воспринимались как неотъемлемая часть жизни. Например, в одном из рассказов Ли Юя об эпохе Мин (1368-1644) образ немолодой проститутки явно ведет свое происхождение от легендарных женщин древности, которым были известны все тайны секса и к которым обращался за советами не кто иной, как сам великий Желтый Император. "Фея Гу", подобно "Прямолинейной деве" или "Откровенной женщине" Желтого Императора, считает себя наставницей и верной последовательницей даосизма, культивирующей гармонию инь-ян и обладающей Нюйдэ (женскими чарами).

Рассказ о том, как госпожа Фея Гу получила свое прозвище:

Госпожа Гу, известная также под именем Феи Гу или Волшебной Девы Гу, славилась тем, что знала три совершенно особых приема любви, и мужчины приезжали из самых дальних краев страны, чтобы испытать их на себе, а по возвращении домой они немедленно обучали своих жен и наложниц тому, что узнавали сами.

Что же узнавали мужчины? Они вряд ли могли полюбить эту великую женщину за красоту, ибо даже в дни юности она не слыла красавицей. Не имела она и талантов, какими обычно обладают знаменитые куртизанки: она не умела ни играть на музыкальных инструментах, ни сладко петь; не знала она и тонкостей светского обхождения. Однако, хотя ей было почти пятьдесят лет, ее посетители с неизменным упорством стремились добиться ее благосклонности, и богатые помещики, мандарины, купцы и даже принцы по-прежнему ставили ее выше всех прочих женщин.

Три ее особых приема можно было бы назвать ее личной магией или просто искусностью, однако они были необычайно действенными еще и потому, что она до тонкостей понимала каждого мужчину, который посещал ее, даже если она прежде не была с ним знакома. Свой прием номер один она называла "Опусканием Обители Отдохновения для встречи приближающегося Посла". Свою секретную позу номер два она именовала "Поднятие Обители Отдохновения для приближения ее к Послу". Приемом же номер три она подкрепляла сущность ян своего посетителя так, что он не знал усталости.

Как было сказано, госпожа Гу понимала мужчин. Тем, кто уже миновал пору юности, она прежде всего говорила, что они, должно быть, утомлены множеством важных дел, и предлагала нм прилечь и расслабиться. Затем она угощала мужчину особыми настойками - не столько для того, чтобы возбудить его, сколько для поднятия его настроения. В этот момент она подносила руку к его Нефритовому Стволу. Когда он начинал отвечать на ее прикосновение, она садилась верхом на мужчину и без особы церемоний принимала его в Обитель Отдохновения.

Удостоверившись, что Черепашья Голова вряд ли сможет выскользнуть обратно, она начинала делать ягодицами вращательные движения, которые она называла "перемалыванием зерна". Она так назвала эту позу потому, что, но словам многих мужчин, у них в это время появлялось такое ощущение, как будто их размалывает жернов. Однако она была слишком опытна, чтобы не вносить в это движение никакого разнообразия. Она начинала подпрыгивать так, что Черепашья Голова на миг повисала под ней подобно зверьку в когтях парящего орла. Госпожа Гу, однако, была слишком большой искусницей, чтобы позволить даже самому маленькому орудию выскользнуть на свободу.

Как это ни странно, это сочетание вращательных движений с подпрыгиванием отнюдь не утомляло партнеров; напротив, они чувствовали небывалый прилив сил. Казалось, что госпожа Гу обладает таким запасом энергии, что это само по себе становилось ничуть не меньшим источником возбуждения, чем собственно сексуальная страсть. Когда же наступал момент превращения Облаков в Дождь, это позволяло им без задержки перейти к ее приему номер два.

Госпожа Гу при этом занимала нижнее положение, но это вовсе не означало, что она целиком передавала инициативу партнеру. У нее были совершенно четкие представления о важности того, что она называла "максимальным участием". Например, когда женщина находится внизу, ее движения должны определенным образом соответствовать движениям мужчины. Когда он бросался вперед, как бы пришпиливая ее к кровати, она быстро, но плавно приподнималась, превращая яростный удар в приятное, мягкое столкновение. Или же она отодвигалась от него волнообразным движением, которому научилась в свое время, занимаясь гимнастикой тайцзи. Мужчина при этом ощущал перед собой пустоту, хотя его и ее органы были прочно соединены. Это дополнительно возбуждало мужчину тем, что напоминало погоню во сне, и помогало продлить сладостный поединок. Когда подруги госпожи Гу говорили ей, что она тратит слишком много трудов на своих посетителей, она отвечала, что в противном случае женские ласки не отличались бы от ласк, которые могла бы подарить мужчине деревянная кукла с отверстием между ног.

Свой третий прием, позволяющий партнерам питать друг друга своими субстратами так, что они не знали усталости, госпожа Гу разработала, пользуясь сведениями, почерпнутыми ею из древних наставлений по сексу. Из этих текстов следовало, что, когда инь и ян достигают Великого Предела (оргазма), слишком много их жизненных соков растрачивается попусту. Именно поэтому партнеры, предающиеся утехам Облаков и Дождя, с каждым разом устают все больше. Госпожа Гу добилась того, чтобы каждая капля их жизненных соков перетекала у партнеров друг в друга, давая им силы для следующего "сражения". Она научилась в решающий момент превращения Облаков в Дождь захватывать Черепашью Голову и с предельной точностью направлять ее в сторону "живительного источника" своей Верхней Обители. Затем она заставляла мужчину, который был в ее объятиях, полностью замереть или двигаться как можно меньше. При этом субстрат ян, извергавшийся из его "маленькой щелочки", и ее собственный субстрат инь, протекая друг сквозь друга, обменивались своими жизненными флюидами.

В основе этого приема лежал даосский принцип "возвращения семени", позволяющий продлить жизнь и удовольствие. Он был предложен госпоже Гу, когда ей было всего шестнадцать лет, неким странствующим поэтом, который никогда больше не посещал ее. Она довела его теорию до такого совершенства, что у нее возникло отчетливое ощущение телесного омоложения всякий раз, когда потоки субстратов были с максимальной точностью направлены навстречу друг другу. И совершенно определенно известно, что, проведя ночь в ее обществе, мужчина просыпался наутро отдохнувшим телом и душой и полным новых сил. Изумленные подобным ощущением, мужчины неизменно любопытствовали, что же было причиной этого чуда: ведь обычно после такой ночи они чувствовали себя изнуренными. Ответ госпожи Гу всегда был одинаков: она говорила им, что их во сне посетила фея. На что они возражали весьма лестным образом, говоря, что всю ночь провели с феей. Вот так она и получила прозвище "госпожа фея Гу".